В углу губ папироска подрагивала,
Он давился, но пил, нам счастливым назло.
Вся честная пивная понять не могла
От чего его так развезло.
Эту душу не жизнь искалечила,
Не с обиды, братишка, я пил.
Я искал в этом городе женщину –
Ту, единственную свою.
Я искал в этом городе женщину –
Ту, единственную свою.
Поначалу, наверное, молод был,
Много было сам знаешь чего,
Были встречи и были проводы,
Не хватало всегда одного.
От судьбы получая затрещины,
Вот он я – сам не свой на своём стою,
Я ищу в этом городе женщину –
Ту, единственную свою.
Я ищу в этом городе женщину –
Ту, единственную свою.
Даже тени обрыдлой тоски не нашел,
Когда вывернул наизнанку нутро.
Пустота и такая, что нехорошо,
Словно зря сорок лет прошло.
Как яйцо в руке – раздавил стакан,
И провел всей ладонью в стекле да в крови,
По лицу моему чуешь какой обман
В тех, которые не свои.
И от всей души на весь зал заржал,
Так, что скулы чужим от обиды свело,
Каждый биться желал, потому что не знал
От чего его так развезло.
Я уже любой, настоящей рад
С мясом рву лады, режься в кровь струна.
Понимаешь брат, ты всё понимаешь, брат,
Без своих нам здесь всем хана.
Понимаешь брат, ты всё понимаешь, брат,
Без своих нам здесь всем хана.
Подожди, он скамью отстранил и встал
Заплатил, отвернувшись, меня за плечо потрепал,
И побрел, как домой, на ближайший вокзал
Будто верный маршрут не знал.
Что-то стало, как ком поперек души,
Вдруг мне некуда стало спешить.
Шаг от пропасти до таких вершин,
Что опять захотелось жить.
Я хотел окликнуть, его догнать,
Чтобы верный спросить маршрут.
Женщин тех, что хотят и умеют ждать,
Тех которые ищут и пьют.
От судьбы получая затрещины,
Вот он я – сам не свой на своём стою,
Я ищу в этом городе женщину –
Ту, единственную свою.
Я ищу в этом городе женщину –
Ту, единственную свою.