На улице Гороховой ажиотаж,
Урицкий всю ЧеКа вооружает,
Всё потому что в Питер в свой гастрольный вояж
С Одессы-мамы урки приежали.
Все потому что в Питер в свой гастрольный вояж
С Одессы-мамы урки приежали.
А это было лето, восемнадцатый год,
Убили Мишку в Питере с нагана,
На сходке порешили отомстить за него
Ребята загорелые с лимана.
На сходке порешили отомстить за него
Ребята загорелые с лимана.
Майданщик
С Молдаванки, толстая Кармен,
Что первая барыга на привозе,
Четырнадцать мокрушников с собой взял Сэмэн,
Горячий был народ на паровозе.
Четырнадцать мокрушников с собой взял Сэмэн,
Горячий был народ на паровозе.
Уже чух-чух пары, кондуктор дал свисток,
Прощальный поцелуй, стакан горилки,
С Одессы-мамы с моря дунет вей-ветерок
До самой Петроградской пересылки.
С Одессы-мамы с моря дунет вей-ветерок
До самой Петроградской пересылки.
Начальник посетил шикарный наш вагон,
Просил, чудак, навязчиво билеты,
Пришлось ему в Раздельной предложить выйти вон,
Слегка качнув у носа пистолетом.
Пришлось ему в Раздельной предложить выйти вон,
Слегка качнув у носа пистолетом.
И всю дорогу щеки помидором надув,
Шмонали фараонщики по крышам,
Шестёрок Сеня сбросил под откос на ходу
И в тамбур покурить устало вышел.
Шестерок Сеня сбросил под откос на ходу
И в тамбур покурить устало вышел.
Там женщина стояла двадцати пяти лет
И слабо отбивалась от кого-то,
Дешевый фраер в кепке мял на ней туалет,
И Сеня чуть прибавил обороты.
Дешевый фраер в кепкемял на ней туалет,
И Сеня чуть прибавил обороты.
Я вижу вас на рейде возле женщины, граф,
Стояли вы как флагман под парами,
Советую на задний ход врубить телеграф,
Чтоб не было эксцесов между нами.
Советую на задний ход врубить телеграф,
Чтоб не было эксцесов между нами.
Чуть спортив воздух, фраер, как иллюзионист,
Под стук колёс моментом испарился,
Спасённая дрожала, как осиновый лист,
И Сеня с чувством долга удалился.
Спасённая дрожала, как осиновый лист,
И Сеня с чувством долга удалился.
А в поезде мелькали две колоды и нож,
Шмат сала, водка, голое колено,
Продул армяшка Хачик в карты свой макинтош,
А Васька Оське два зуба коренных.
Продул армяшка Хачик в карты свой макинтош,
А Васька Оське два зуба коренных.
И вот на горизонте Царскосельский вокзал
Встречает урков с мясом пирожками,
Сэмен такую речь задвинул, что зажурчал
Весь паровоз горючими слезами.
И, стиснув зубы, на перрон вразвалку сошла,
Как на берег, красавица Одесса,
Плеснула в Петроград её морская душа,
И вздрогнули со страха райсобесы.
На Невском у Пассажа, там, где деньги рекой,
К ним на фаэтоне двое подскочили,
Но толстая Кармен достала первой свой «Кольт»,
И над столами в морге свет включили.
Но толстая Кармен достала первой свой «Кольт»,
И над столами в морге свет включили.
На улице Гороховой ажиотаж —
Урицкий всю ЧК вооружает,
Всё потому, что в Питер в свой гастрольный вояж
С Одессы-мамы урки приезжают.