Я живу в столице мира,
Запорошенного снегом,
В двух минутах от борделя,
В трёх шагах от алтаря.
Во хмелю чужого пира
Я давно сошёл с пробега,
Только трезвым жить страшнее,
Честно говоря.
Раздвигая рёбра лёгкими,
Я вдыхаю воздух зимушки,
И давлюсь слезами горькими,
Словно водку пью.
И держу руками мокрыми
Край спасительницы льдинушки,
Но срываюсь, обессиленный,
Прямо в полынью.
У столицы на морозе
Едет царственная крыша,
И простуженный рассудок
Пьёт отвар из Террафлю.
И стихи зависли в прозе
На расклеенных афишах
Прошлогодней мелодрамы,
Я тебя люблю.
Раздвигая рёбра лёгкими,
Я вдыхаю воздух зимушки,
И давлюсь слезами горькими,
Словно водку пью.
И держу руками мокрыми
Край спасительницы льдинушки,
Но срываюсь, обессиленный,
Прямо в полынью.
Весь опутан окольцован
Белой лентой магистрали,
Я хотел дышать свободно
И решил бежать от всех.
Только лёд реки свинцовой
Ближе к полночи подтаял,
А бродить по водной глади
Не пускает грех.
Раздвигая рёбра лёгкими,
Я вдыхаю воздух зимушки,
И давлюсь слезами горькими,
Словно водку пью.
И держу руками мокрыми
Край спасительницы льдинушки,
Но срываюсь, обессиленный,
Прямо в полынью.
Раздвигая рёбра лёгкими,
Я вдыхаю воздух зимушки,
И давлюсь слезами горькими,
Словно водку пью.
И держу руками мокрыми
Край спасительницы льдинушки,
Но срываюсь, обессиленный,
В полынью.