Снова нарды, снова карты,
Снова шмен, бура и рамс,
Щипачи устроят макли,
Будет кипиш и для нас.
Снова мёрзлые подвалы,
Снова крепят кумовья,
А мы прорвёмся, не споткнёмся,
Дай, Бог, терпенья нам, братва.
Опустилась ночь, и кричит сверчок ,
Слышен лай собак, слышу стук сапог,
Это мусорок, дядя вертухай,
Всё глядит в волчок, у, какая тварь.
Не даёт вздохнуть, не даёт курнуть,
Чифирку хапнуть, стосом крутануть,
Что же за режим, гадом буду я,
Что же мы молчим, отрицалова.
Поезд застучал, и Столыпин сник,
Он волок этап через материк,
Впереди Урал, впереди тайга,
Через болота к чёрту на рога.
Не давали есть, не давали пить,
Не давали всё и по-волчьи выть.
Говорят, крепись, будешь духом сыт,
Я же не могу, больно за страну.
Сахалин седой на костях лежит,
Беломорканал весь в крови бурлит,
Вьюжный Соликамск, всесоюзный БУР,
Сколько ты людей, стольких ты согнул.
Но назло ментам, сукам, стукачам,
Мы придём домой в край родимый свой.
Ждут нас пацаны, нас ведь ждут дела,
И святой общак пополнять пора.
Милая моя взял бы я тебя,
Показал родной край таёжный свой,
Где весь год зима, всюду лагеря,
Слышен волчий вой и бурчит конвой.
Что я говорю, ты прости меня,
Ну, зачем тебе вьюжные края.
Ты живешь в Москве, у тебя всё есть,
Я же не могу, больно за братву.