Я жил на зоне мужиком, рубил в Сибири лес,
Дружил с тройным и с чифирком, и к жуликам не лез.
А что такое беспредел я с малолетки знал,
Но корешок мой в карты сел и на кусок попал.
Я говорил ему — братан, куда нукаешься,
А он упёрся как баран, мол, отыграюся.
Я всё последнее отдал, чтоб он поставил в кон,
Но не везло, и проиграл, и жизнь пошла в облом.
Но долг картёжный, знаешь, свят,
Ты думай головой,
И он ходил три дня подряд
По зоне сам не свой.
Просил отсрочек пару дней,
Но не скостили там,
И он решил — пусть лучше смерть
Заплатит по счетам.
Я говорил ему — братан, куда нукаешься,
А он упёрся как баран, мол, отыграюся.
Я всё последнее отдал, чтоб он поставил в кон,
Но не везло, и проиграл, и жизнь пошла в облом.
И в ту же осень кореш мой,
Чтоб кровью смыть позор,
Вдруг на запретку, как шальной,
Да грудью на забор.
Но вертухай поднял цевьё,
Дал залп из «калаша»,
Да видно меткий был козёл,
Безбожная душа.
Я говорил ему — братан, куда нукаешься,
А он упёрся как баран, мол, отыграюся.
Я всё последнее отдал, чтоб он поставил в кон,
Но не везло, и проиграл, и жизнь пошла в облом.
А через день ему письмо от Верки от жены,
Мол, что не пишешь так давно, скучают пацаны.
А у него их пара душ, погодки, вот те раз,
Да со свиданки в том году пацанка родилась.
Я говорил ему — братан, куда нукаешься,
А он упёрся как баран, мол, отыграюся.
Я всё последнее отдал, чтоб он поставил в кон,
Но не везло, и проиграл, и жизнь пошла в облом.