Под Ленинско-Кузнецком, есть городок такой,
Есть учрежденье строгого режима.
Решили десять косарей с общины воровской
Дать для побега вору Константину.
Пришёл на зону вертухай с ним с одного посёлка,
И вор решил через него открыть к свободе щёлку.
Один другого с детства знал — здоровались, встречаясь…
И вор решился на базар к нему, сидеть отчаясь:
«Слышь, зём, мне восемь лет ещё осталось до звонка…
Братва решила денег дать тебе из общака,
Когда стоять ты будешь на вышке на седьмой,
Ты отвернись, а я свалю домой.
Когда стоять ты будешь на вышке на седьмой,
Ты отвернись а я свалю домой.
За это дело тебе отвалит десять косых братва —
Ты только помоги!»
Сержант подумал, крикнул: “Пшёл, хорош базарить!”
А сам добавил тихо: “Что ж, давай, беги.”
На послезавтра ночью пошёл сержант в наряд.
На вышку на седьмую, где все они стоят.
Он нервничал немного, и дёргалась щека —
Про уговор он помнил, и ждал он земляка.
Верёвку заготовил с крюком железным вор,
Рванул через запретку, полез через забор.
Сержант его как будто совсем не замечал —
Смотрел на небо, вроде как скучал…
Мгновенье — и свобода! И вот она, вдыхай!
Рукой сдирая ногти, схватил забор за край…
Но только тьму глухую вдруг выстрел разорвал,
Потом другой — и, охнув, зек за забор упал.
Начальник конвойной роты —
Сержанта — в отпуск — полторы недели срок
За то, что чётко выполнил работу —
Две пули в голову — в затылок и в висок…
Вот так сержант уехал в свой отпуск беговой…
В кармане извещенье он вёз в посёлок свой,
Что при попытке к бегству земляк погиб его…
По месту назначения он опустил письмо…
По месту назначения он опустил письмо…
Без штемпеля, в конверте, прям к матери домой,
Что нету её сына Константина…
Из Ленинско-Кузнецка, есть городок такой,
Из учрежденья строгого режима.
Из Ленинско-Кузнецка, есть городок такой,
Из учрежденья строгого режима.
Из учрежденья строгого режима.