Я когда-то умру, мы
Когда-то всегда умираем,
Как бы так угадать, чтоб не сам,
Чтобы в спину ножом.
Убиенных щадят,
Отпевают и балуют раем,
Не скажу про живых,
А покойников мы бережём.
В грязь ударю лицом,
Завалюсь покрасивее набок,
И ударит душа на
Ворованных клячах в галоп.
В дивных райских садах
Наберу бледно-розовых яблок,
Жаль, сады сторожат
И стреляют без промаха в лоб.
Прискакали, гляжу,
Пред очами не райское что-то,
Неродящий пустырь
И сплошное ничто, беспредел.
И среди ничего
Возвышались литые ворота,
И огромный этап,
Тысяч пять, на коленях сидел.
Как ржанёт коренной,
Я смирил его ласковым словом,
Да репьи из мочал
Еле выдрал и гриву заплёл.
Седовласый старик слишком
Долго возился с засовом
И кряхтел, и ворчал,
И не смог отворить, и ушёл.
И измученный люд
Не издал ни единого стона,
Лишь на корточки вдруг
С онемевших колен пересел.
Здесь малина, братва,
Нас встречают малиновым звоном,
Всё вернулось на круг и
Распятый над кругом висел.
Всем нам блага подай,
Да и много ли требовал я благ,
Мне чтоб были друзья,
Да жена чтобы пала на гроб.
Ну, а я уж для них украду
Бледно-розовых яблок,
Жаль, сады сторожат
И стреляют без промаха в лоб.
Я узнал старика
По слезам на щеках его дряблых,
Это Петр Святой,
Он апостол, а я остолоп.
Вот и кущи-сады,
В коих прорва мороженных яблок,
Но сады сторожат,
И убит я без промаха в лоб.
И погнал я коней
Прочь от мест этих гнилых и зяблых,
Кони просят овсу,
Но и я закусил удила.
Вдоль обрыва с кнутом,
По-над пропастью пазуху яблок
Я тебе привезу,
Ты меня и из рая ждала.