Запрокинув к небу голову,
Тихо молиться старик,
Так беззвучно, но неистово,
И несётся в небо крик.
Каждый год на этом месте
Он, как памятник умолкнувшей войны,
Был тогда ещё совсем мальчишкой,
Только время возвращают сны.
Только время возвращают сны.
Как немцы цепью шли из леса
И, загоняя как коров,
Прикладами и сапогами
Людей согнали со дворов.
Приказ о смерти зачитали всем,
Приказали обувь снять,
Не смог красивую девчушку
Фашист у матери отнять.
Хатынь горит в сердцах людских,
Над перелесьем и полями,
Не хватит слёз оплакать их,
Детей, что били сапогами.
И стынет кровь в сердцах людей,
И даже Бог закрыл лицо руками,
Но стену разорвав ногтями,
Молили — выпусти детей.
Молили — выпусти детей.
Молили — выпусти детей.
Сверкает в небе самолёт,
Шумят леса, влюблённые спешат,
Но никогда не позабыть нам
Ребёнка умирающего взгляд.
Как встал седой мальчишка на колени,
Как горсть золы к своей груди прижал,
Оскалив волком десны, выгнув спину,
На Бога страшным криком закричал.
На Бога страшным криком закричал.
Хатынь горит в сердцах людских,
Над перелесьем и полями,
Не хватит слёз оплакать их,
Детей, что били сапогами.
И стынет кровь в сердцах людей,
И даже Бог закрыл лицо руками,
Но стену разорвав ногтями,
Молили — выпусти детей.
Молили — выпусти детей.
Молили — выпусти детей.