Ах, если было бы можно,
Я б всю душу свою промотал у цыган,
Ах, если было бы можно,
Я б все деньги свои промотал у цыган.
Я б ночами гулял,
Золотое вино лил рекою в стакан,
Ах, если было бы можно,
Я б всю жизнь свою промотал у цыган.
Я бы пел у костра и под бубена звон
Там с цыганкой плясал,
Я бы звёзды ловил, что упали с небес
И в костёр их бросал.
И какой-нибудь цыган, уставший до слёз
По любви тосковать,
Научил бы меня с перебором, как он,
На гитаре играть.
И какой-нибудь цыган, уставший до слёз
По любви тосковать,
Научил бы меня с перебором, как он,
На гитаре играть.
Заиграю да заверчу, да на солового вскочу,
Воля вольная,
Нет без степи тишины, искры пламени нужны,
А мне боль моя.
Пусть болит моя душа, потихоньку не спеша
Сердце выточит,
Пусть бередит-ворошит, а ты пляши, цыган, пляши,
Рвётся ниточка, жизни ниточка.
И среди пляски той я бы голову вдруг
На руки уронил,
Задохнулся б от слёз и что было со мной
Я б навек позабыл.
Запестрели бы платья, зазвенели б мониста,
Я б обнял чей-то стан,
Ах, если было бы можно,
Я б всю душу свою промотал у цыган.
Запестрели бы платья, зазвенели б мониста,
Я б обнял чей-то стан,
Ах, если было бы можно,
Я б все деньги свои промотал у цыган.
Сердцу горячо так жить,
Смуглое плечо за собой позовёт в табор на ножи.
Где, кому ты гадаешь, степная дочь,
Вечно пьяная солнцем, хмельная в дождь.
Хороводит лугами сестрёнка твоя — заря,
А костры горят, горят.
Ветер тополь раскачал,
Да расцвечены в ночах плечи смуглые,
Ярко вспыхнет береста,
Где ж ты, огненная, стань мне подругою.
Ночь, прошу, не бей кнутом,
Не забыть вовек потом муки смертные,
Не забыть кибиток скрип,
Да как порвались от тоски струны верные.
Ночь, прошу, не бей кнутом,
Не забыть вовек потом муки смертные,
Не забыть кибиток скрип,
Да как порвались от тоски струны верные.
Струны верные.