Две недели бороде,
Пообтрёпано пальто,
Завели свой разговор тополя.
И живу-то я нигде,
Да и звать меня никто,
Просто вышел я во двор погулять.
И живу-то я нигде,
Да и звать меня никто,
Просто вышел я во двор погулять.
Двор огромный, целый мир,
Здрасьте всем, Христос воскрес,
Ведь куда не кинешь глаз, сплошь родня.
Но как волка ни корми,
Он, известно, смотрит в лес,
Вот такая вот судьба у меня.
Но как волка ни корми,
Он, известно, смотрит в лес,
Вот такая вот судьба у меня.
Голова дурная, ты как всегда
Не даёшь покоя моим ногам,
Рано или поздно придёт беда,
Ветер-ураган.
Дедов самосад не саднит нутро,
Бабкин самогон не дурманит сном,
И уже в казённик дослал патрон
Тот, кто ждёт давно.
Там за лесом берега
Неизведанной реки,
Дядька в лодке да тяжелый туман.
Поспешаю наугад,
Веселей, большевики,
Чуть промедлишь и свихнешься с ума.
Поспешаю наугад,
Веселей, большевики,
Чуть промедлишь и свихнешься с ума.
Две недели бороде,
Не хочу её сбривать,
Там, куда спешу, за всё извинят.
Продержаться б только день
Да бы ночку простоять,
Помолитесь, братанки, за меня.
Продержаться б только день,
Да бы ночку простоять,
Помолитесь, братанки, за меня.
Голова дурная, ты как всегда
Не даёшь покоя моим ногам,
Рано или поздно придёт беда,
Ветер-ураган.
Дедов самосад не саднит нутро,
Бабкин самогон не дурманит сном,
И уже в казённик дослал патрон
Тот, кто ждёт давно.
И стрелок не окривел,
И ружьё не подвело,
И приклад в плечо как надобно лёг.
И взмахнула в синеве
На прощание крылом
Птица, битая, как водится, влёт.
И взмахнула в синеве
На прощание крылом
Птица, битая, как водится, влёт.