В Афганистане в «чёрном тюльпане»
С водкой в стакане мы молча плывём над землёй,
Скорбная птица через границу
К русским зарницам несёт ребятишек домой.
В «чёрном тюльпане» те, кто с заданий
Едут на Родину милую в землю залечь,
В отпуск бессрочный рваные в клочья,
Им никогда-никогда не обнять тёплых плеч.
Когда в оазисы Джелалабада
Свалившись на крыло «тюльпан» наш падал,
Мы проклинали все свою работу,
Опять «бача» подвёл потерей роту.
В Шинданде, Кандагаре и Баграме
Опять на душу класть тяжёлый камень,
Опять нести на Родину героев,
Которым в двадцать лет могилы роют.
Которым в двадцать лет могилы роют.
Но надо добраться, надо собраться,
Если сломаться, то можно нарваться и тут,
Горы стреляют, «Стингер» взлетает,
Если нарваться, то парни второй раз умрут.
И мы идём совсем не так, как дома,
Где нет войны, и всё давно знакомо,
Где трупы видят раз в году пилоты,
Где с облаков не валят вертолёты.
И мы идём, от гнева стиснув зубы,
Сухие водкой смачивая губы,
Идут из Пакистана караваны,
И, значит, есть работа для «тюльпана».
И, значит, есть работа для «тюльпана».
В Афганистане в «чёрном тюльпане»
С водкой в стакане мы молча плывём над землёй,
Скорбная птица через границу
К русским зарницам несёт наших братьев домой.
Когда в оазисы Джелалабада
Свалившись на крыло «тюльпан» наш падал,
Мы проклинали все свою работу,
Опять пацан подвёл потерей роту.
В Шинданде, Кандагаре и Баграме
Опять на душу класть тяжёлый камень,
Опять нести на Родину героев,
Которым в двадцать лет могилы роют.
Опять нести на Родину героев,
Которым в двадцать лет могилы роют.
