Теплый вечер входил в тишину Комарово,
И не ново нам было встречать его врозь,
Я тебе постелил мягкий лапник еловый
И земли бросил тёплую горсть.
И земли бросил тёплую горсть.
Будут сосны шуметь, ветер дунет с залива,
Где ты белой стрелой белых чаек гонял,
И я помню твой смех, он всегда был счастливый,
Ведь ни в чём ты отказа не знал.
Ведь ни в чём ты отказа не знал.
Беспокойный встревожит сон,
Не всегда безмятежна жизнь,
Я проснусь, ты в моё лицо
Теплым носом своим уткнись.
Я проснусь, ты в мое лицо
Теплым носом своим уткнись.
Как сбежать мне от дикой негаснущей боли
И куда, если в круге мирском пустота,
Боже, как я любил, возвращаясь с гастролей,
Встретить белый пропеллер хвоста.
Встретить белый пропеллер хвоста.
А ты однажды мне рассказал,
Что наступит чудесный миг,
И разбудит мои глаза
Твой шершавый лизун-язык.
И разбудит мои глаза
Твой шершавый лизун-язык.
Знает бог лишь один, как мы весело жили,
Целовались и дрались в высокой траве,
Я мечтал, чтоб ты спел у меня на могиле,
А так вышло — я взвыл на твоей.
А так вышло — я взвыл на твоей.