Необычно, незнакомо жить мне стало без забот,
Душу выгнали из дома натурально под забор.
Телу есть, где спать, что кушать, только мается оно,
Да потому что ищет душу, сбившись с сильных своих ног,
Сбившись с сильных своих ног.
Тело ездит на работу через реки и мосты,
Дверь открыта, никого там, горемыки след простыл.
Причитает тело — Дура, ну, чем ей жизнь не хороша,
Брось в ночи сосать окурок, беспризорная душа,
Бесприютная душа.
Ведь нет у одиночества имени и отчества,
Но а мне в плечо твоё так уткнуться хочется.
Нет у одиночества имени и отчества,
Но а мне в плечо твоё так уткнуться хочется.
А душа, она бы рада возвратиться, да никак,
Заколочен дом как надо и закрыт на два замка.
И она могла бы, в общем, в щель под дверью проскочить,
Только гордые не ропщут и не жгут чужой свечи,
И не жгут чужой свечи.
Ведь нет у одиночества имени и отчества,
Но а мне в плечо твоё так уткнуться хочется.
Нет у одиночества имени и отчества,
Но а мне в плечо твоё так уткнуться хочется.
Не до жиру, не до денег, полстраны разворошив,
Тело день за днём худеет, пропадая без души.
А она себе летает, полуночная сова,
Часто тело вспоминает и зелёный твой диван,
И зелёный твой диван.
Ведь нет у одиночества имени и отчества,
Но а мне в плечо твоё так уткнуться хочется.
Нет у одиночества имени и отчества,
Но а мне в плечо твоё так уткнуться хочется.
Необычно, незнакомо жить мне стало без забот,
Душу выгнали из дома натурально под забор.
А на улице так серо, да лучше был бы я подшит,
Выпить дайте офицеру, ну, выпить дайте офицеру,
Ну просто выпить без души, просто выпить без души.
Ведь нет у одиночества имени и отчества,
Но а мне в плечо твоё так уткнуться хочется.
Нет у одиночества имени и отчества,
Но а мне в плечо твоё так уткнуться хочется.