Я вчера закончил ковку,
Я два плана залудил
И в загранкомандировку
От завода угодил.
Копоть, сажу смыл под душем,
Съел холодного язя
И инструкцию послушал,
Что там можно, что нельзя.
Там у них пока что лучше бытово,
Так чтоб я не отчебучил ни того,
Он мне дал прочесть брошюру как наказ,
Чтоб не вздумал жить там сдуру как у нас.
Говорил со мной, как с братом,
Про коварный зарубеж,
Про поездку к демократам
В польский город Будапешт.
Там у них уклад особый,
Нам так сразу не понять,
Ты уж их, браток, попробуй
Хоть немного уважать.
Будут с водкою дебаты, отвечай —
Нет, ребята-демократы, только чай.
От подарков их сурово отвернись,
Мол у самих добра такого завались.
Он сказал: «Живя в комфорте
Экономь, но не дури,
И гляди, не выкинь фортель,
С сухомятки не помри».
В этом чешском Будапеште
Уж такие времена,
Может скажут: «Пейте, ешьте»,
Ну а может ни хрена.
Ох, я в Венгрии на рынок похожу,
На немецких на румынок погляжу,
Демократки, уверяли кореша,
Не берут с советских граждан ни гроша.
Но буржуазная зараза
Там всюду ходит по пятам,
Опасайся пуще глаза
Ты внебрачных связей там.
Там шпионки с крепким телом,
Ты их в дверь, они в окно,
Говори, что с этим делом
Мы покончили давно.
Могут действовать они не прямиком,
Шасть в купе и притвориться мужиком,
А сама наложит тола под корсет,
Ты проверяй какого пола твой сосед.
Тут давай его пытать я:
«Опасаюсь, маху дам,
Как проверить — лезть под платье,
Так схлопочешь по мордам».
Но инструктор, парень-дока,
Деловой, попробуй срежь,
И опять пошла морока
Про коварный зарубеж.
Я популярно объясняю для невежд,
Я к болгарам уезжаю в Будапешт.
Если темы там возникнут — сразу снять,
Бить не нужно, а не вникнут — разъяснять.
Но я ж по ихнему ни слова,
Ни в дугу и ни в тую,
Молот мне, так я любого
В своего перекую.
Но ведь я не агитатор,
Я потомственный кузнец,
Да я к полякам в Улан-Батор
Не поеду, наконец.
Сплю с женой, а мне не спится: «Дусь, а, Дусь,
Может я без заграницы обойдусь.
Я ж не ихнего замеса, я сбегу,
Но я ж на ихнем ни бельмеса ни гу-гу».
Дуся дремлет, как ребенок,
Накрутивши бигуди,
Отвечает мне спросонок:
«Знаешь, Коля, не зуди.
Что-то, Коль, больно робок,
Я с тобою разведусь,
Двадцать лет живем бок о бок
И все время — Дусь, а, Дусь».
Обещал, забыл ты нечто, ох, хорош,
Что клеёнку с Бангладешта привезёшь.
Сбереги там пару рупий, не бузи,
Хоть чего, хоть чёрта в ступе привези».
Я уснул, обняв супругу,
Дусю нежную мою,
Снилось мне, что я кольчугу,
Щит и меч себе кую.
Там у них другие мерки,
Не поймешь, съедят живьём,
И всё снились мне венгерки
С бородами и с ружьём.
Снились Дусины клеёнки цвета беж
И нахальные шпионки в Бангладеш.
Поживу я, воля божья, у румын,
Говорят они с Поволжья, как и мы.
Вот же женские замашки,
Провожала, стала петь,
Отутюжила рубашки,
Любо-дорого смотреть.
До свиданья, цех кузнечный,
Аж до гвоздика родной,
До свиданья, план мой встречный,
Перевыполненный мной.
Пили мы, мне спирт в аорту проникал,
Я весь путь к аэропорту проикал.
К трапу я, а сзади в спину будто лай:
«Да на кого ж ты нас покинул, Николай».