Опасаясь контрразведки,
Избегая жизни светской,
Под английским псевдонимом
Мистер Джон Ланкастер Пек,
Вечно в кожаных перчатках,
Чтоб не делать отпечатков,
Жил в гостинице «Советской»
Несоветский человек.
Джон Ланкастер в одиночку,
Преимущественно ночью,
Щёлкал носом, в нём был спрятан
Инфракрасный объектив,
А потом в нормальном свете
Представало в чёрном цвете
То, что ценим мы и любим,
Чем гордится коллектив.
Клуб на улице Нагорной
Стал общественной уборной,
Наш родной Центральный рынок
Стал похож на грязный склад.
Искаженный микроплёнкой
ГУМ, стал маленькой избёнкой,
И уж вспомнить неприлично
Чем предстал театр МХАТ.
Но работать без подручных
Может, грустно, а может, скучно,
Враг подумал, враг был дока,
Написал фиктивный чек.
И где-то в дебрях ресторана
Гражданина Епифана
Сбил с пути и с панталыку
Несоветский человек.
Епифан казался жадным,
Хитрым, умным, плотоядным,
Меры в женщинах и в пиве
Он не знал и не хотел.
В общем, так подручный Джона
Был находкой для шпиона,
Так случиться может с каждым,
Если пьян и мягкотел.
Вот и первое заданье,
В три пятнадцать возле бани,
Может раньше, а может, позже,
Остановится такси.
Надо сесть, связать шофёра,
Разыграть простого вора,
А потом про этот случай
Раструбят по Би-Би-Си.
И ещё, побрейтесь свеже,
И на выставке в Манеже
К вам приблизится мужчина
С чемоданом, скажет он —
Не хотите ли черешни,
Вы ответите — конечно,
Он вам даст батон с взрывчаткой,
Принесёте мне батон.
А за это, друг мой пьяный,
Говорил он Епифану,
Будут деньги, дом в Чикаго,
Много женщин и машин.
Враг не ведал, дурачина,
Тот, кому всё поручил он,
Был чекист, майор разведки
И прекрасный семьянин.
Да, до этих штучек мастер
Этот самый Джон Ланкастер,
Но жестоко просчитался
Пресловутый мистер Пек.
Обезврежен он и даже
Он пострижен и посажен,
А в гостинице «Советской»
Поселился мирный грек.