Мне в Магаданском порту старый якут-старожил
Плёл как молоденький вор девку от них полюбил.
Снега ждала Колыма, ветром позёмку носило,
А молодая зима всё приходить не спешила.
Звали якута Шайтан, лагерь, что в сопках лежал,
Ниже дымил Магадан, год сорок пятый стоял.
Снега ждала Колыма, поздняя осень достала,
А молодая зима где-то за льдами застряла.
Вор этот из штрафников, вдоволь хлебнувший войны,
Прибыл доматывать срок возле Охотской волны.
С Ванино баржи везли урок, страну защищавших,
Чайки смотрели на них в воду медальки бросавших.
Тундра встречала снежком, трудно бежит человек,
Юрта чужая, как дом, зеку очаг и ночлег.
Он за неделю окреп, кто-то за парня молился,
В девочку северных рек он, как мальчишка, влюбился.
С ней на двенадцатый день он от погони бежал,
Небо над тундрой как тень, год сорок пятый стоял.
Вниз наклонился утёс, чайки кричат на просторе,
Вместе упали они прямо в Охотское море.
Хоть и прошло столько лет, помнит якут-старожил,
Как дочку северных рек вор молодой полюбил.
Снега ждала Колыма, но не спешили метели,
А две влюблённых души чайками в небо взлетели.
А две влюблённых души чайками в небо взлетели.
А две влюблённых души чайками в небо взлетели.