Мы по Байкалу-озеру идём на пароходе,
С утра не пьяны, вроде бы, а кругом голова.
От матушки природы все ноздри в кислороде,
И пенится за дизелем шипучая вода.
И Дюма улыбается, всё по разряду высшему,
В пластмассовый стаканчик плескаем коньяку.
Без спроса лезут в душу красоты от Всевышнего,
И хлебный мякиш чайки хватают на лету.
И хлебный мякиш чайки хватают на лету.
А на горах Саянах белый, белый, белый снег,
И глубина две тыщи под волнами.
А в небе над Байкалом расстояний нет,
Сплошной озон висит над головами.
А в небе, там и вовсе расстояний нет,
Сплошной озон висит над головами.
А вечером в Макао для пацанов мы жахнем,
Споём, конечно, времечко друзей и гололёд,
И будет этой ночью всему Иркутску жарко,
Когда его босота по кругу в пляс пойдёт.
Иркутская босота по кругу в пляс пойдёт.
А на горах Саянах белый, белый, белый снег,
И глубина две тыщи под волнами.
А в небе над Байкалом расстояний нет,
Сплошной озон висит над головами.
А в небе, там и вовсе расстояний нет,
Сплошной озон висит над головами.
Делай, Женя, вещи, пошла вода в Иркутск.
Опана, тополя.
А по утру умчимся в столицу самолётом,
Где грудь в районе сердца от суеты щемит,
Где прочь от шумных улиц и слякотной погоды
Байкал к себе поманит сильнее, чем магнит.
Байкал к себе поманит сильнее, чем магнит.
А на горах Саянах белый, белый, белый снег,
И глубина две тыщи под волнами.
А в небе над Байкалом расстояний нет,
Сплошной озон висит над головами.
А в небе, там и вовсе расстояний нет,
Сплошной озон висит над головами.
