Удар, удар, ещё удар, опять удар и вот
Борис Будкеев, Краснодар, проводит апперкот.
Вот он прижал меня в углу, вот я едва ушёл,
Вот апперкот, я на полу и мне нехорошо.
И думал Будкеев, мне челюсть кроша,
И жить хорошо, и жизнь хороша.
При счёте семь я всё лежу, рыдают землячки,
Встаю, ныряю, ухожу и мне идут очки.
Неправда будто бы к концу я силы берегу,
Бить человека по лицу я с детства не могу.
Но думал Будкеев, мне ребра круша,
И жить хорошо, и жизнь хороша.
В трибунах свист, в трибунах вой, ату его, он трус,
Будкеев лезет а ближний бой, а я к канатам жмусь.
Но он пролез, он сибиряк, настырные они,
И я сказал ему — чудак, устал ведь, отдохни.
Но он не услышал, он думал, дыша,
Что жить хорошо, и жизнь хороша.
А он всё бьёт, здоровый чёрт, я вижу, быть беде,
Ведь бокс не драка, это спорт отважных и т.д.
Вот он ударил раз, два, три и сам лишился сил,
Мне руку поднял рефери, которой я не бил.
Лежал он и думал, что жизнь хороша,
Кому хороша, а кому ни шиша.