Ну что ты, Маня, запалила нашу хату,
Ведь было в ней всегда уютно и тепло,
Тебя согрели мы от холода когда-то
И подогнали из каракуля пальто.
Тебя согрели мы от холода когда-то
И подогнали из каракуля пальто.
Ты здесь жила в отдельной комнатухе,
Сыта, одета и слегка пьяна,
И хоть ты, Маня, для кого-то замануха,
Я знаю — бес в тебе живёт иль сатана.
И хоть ты, Маня, для кого-то замануха,
Я знаю — бес в тебе живёт иль сатана.
Приняли без шума нас,
Пять статей на всех сейчас
Нешутейных шьют.
А кому не в первый раз
Суждено сюда попасть,
Тем с лихвою навернут.
Ты по ночам сидела в ресторанах,
Крутила ловко на валюту фраеров,
И узнавала ты у них у пьяных,
Где ждёт нас завтра следующий улов.
И узнавала ты у них у пьяных,
Где ждёт нас завтра следующий улов.
Тебя ж мы тыщу раз предупреждали —
Не наряжайся ты ворованным шмотьём,
Вот опера браслетик срисовали
С руки твоей, приперлась ты с хвостом.
Вот опера браслетик срисовали
С руки твоей, приперлась ты с хвостом.
Приняли без шума нас,
Пять статей на всех сейчас
Нешутейных шьют.
А кому не в первый раз
Суждено сюда попасть,
Тем с лихвою навернут.
Ты следокам вложила всё, что знала,
Жалею, что тебя тот фраер не пришил,
Который вспомнил у Казанского вокзала
Портретик твой и всю проблему разрешил.
Который вспомнил у Казанского вокзала
Портретик твой и всю проблему разрешил.
Сижу в СИЗО, чтоб ты была здорова,
До той поры, пока я не вернусь,
И откопаю ствол мой старый снова,
И до тебя, поверь уж, Маня, доберусь.
И откопаю ствол мой старый снова,
И до тебя, поверь уж, Маня, доберусь.
Приняли без шума нас,
Пять статей на всех сейчас
Нешутейных шьют.
А кому не в первый раз
Суждено сюда попасть,
Тем с лихвою навернут.